Не успели жители Тилигуло-Березанщины нарадоваться освобождению своих сел от нацистов весной 1944-го, как в большинство семей снова пришла тревога. Началась мобилизация местных мужчин на фронт.
В селе Каза (бывшее название села Лиманы) на протяжении всей улицы стояли подводы. На них должны были отправлять в военкомат мужчин, которые получили повестки на фронт. Со двора Семирякиных доносится громкий плач: мать и сестры провожают на фронт старшего из братьев — Федора. Когда Федор выходил со двора, его жена с младенцем на руках потеряла сознание.
Подводы тронулись. Улицу с обоих сторон обступили люди, провожая односельчан на войну. Вот подвода, на которой примостился Федор, поравнялась с усадьбой Семирякиных. Федор соскочил на минутку, еще раз обнял родню. Только его и видели…
Среди сотен записанных мною интервью эти воспоминания Надежды Семеновны Новицкой (в девичестве Семирякиной) для меня особенно трогательны. Ведь среди мобилизованных казян был и мой дед Ерошенко Леонтий Ильич. Представляю: плачет жена, провожая его на фронт; к матери в слезах прильнули Надя и самый младший Юра; потупив взгляд, стоит 16-летний Василий (в будущем мой отец). Вот Леонтий устраивается на подводе, машет своим рукой. На прощание… Навсегда… Навеки…
Мой отец не любил обязательных пропагандистских массовок советского периода и пытался их избегать. Но на митинг ко Дню Победы к памятнику погибшим солдатам в нашем селе Красном каждый год с букетом сирени шел непременно. Теперь я понимаю, что это была для него единственная возможность отдать дань почтения погибшему отцу, ведь мы не знали, где он похоронен.
И только два года назад через Интернет мне удалось установить место захоронения деда: Польша, кладбище города Олава. Погиб 2 февраля 1945 года.
Побывав как-то в Лиманах, фамилии своего деда на памятнике погибшим землякам я, к сожалению, не нашла. Потому, наверное, что в 1944-м бабушка с детьми переселилась из Казы в село Красное, где пустовали покинутые немцами-колонистами хаты. Поэтому похоронка на деда пришла, возможно, по краснянскому адресу его семьи.
У нас сохранилась единственная фотография деда Леонтия — и то хорошо! К сожалению, маленький 2×3 потускневший снимок еще и поврежден. Но силами моих опытных в фото-шопе друзей снимок удалось хоть как-то ретушировать. Так что теперь портрет моего деда-фронтовика размещен в музейной выставке «Молодость Победы». И я им горжусь. Намерена установить справедливость и добавить фамилию своего деда на памятную доску в его родном селе, откуда от ушел воевать. Надеюсь, жители Лиман не будут против. Из-за пандемии уже второй год откладываю посещение дедовой могилы в Олаве. Но время зря не трачу, изучаю польский язык для поездки.
Имя погибшего деда продолжает жить в нашей семье, потому что единственный среди девочек внук назван в его честь. Правда, официально он Леонид. Но все равно Лёня Ерошенко — как и дед.
Татьяна Ерошенко, внучка фронтовика.
