В советские времена медицинская отрасль требовала много крови для изготовления лекарственных препаратов: сыворотки, сухой плазмы, интерферонов, эритроцитной массы. А обстоятельства провоцировали случаи, когда спасение человека зависело от вливания крови. В 50–60-е годы прошлого столетия в сельскохозяйственном производстве использовались несовершенные механизмы без защитных приспособлений. Несоблюдение техники безопасности нередко приводило к травмам среди водителей и трактористов. А еще распространены были подпольные аборты, которые для многих женщин заканчивались кровотечениями. В лечении затяжных пневмоний у детей также применялось вливание здоровой крови, причем кров родителей зачастую не подходила. Даже доводили планы районам: на каждую тысячу человек должно быть 180 доноров.
Больнице Тилигуло-Березанского (название Березанского района в те годы) района еще и трасса всесоюзного значения добавляла травмированных в авариях пациентов.
Первый раз перетянутую жгутом руку Любовь Софроновна Чапчай подставила под шприц для забора крови в 1950 году, когда проходила практику в военном госпитале как ученица Вознесенской медицинской школы. И это было очень почетно сдать кров для лечения раненных во время Второй мировой фронтовиков. За каждую порцию крови предоставлялось 2 дня отпуска.
Поступив на работу в Тилигуло-Березанскую районную больницу, девушка этим пользовалась, чтобы подольше гостить у родителей в соседнем Веселиновском районе.
Собственно, система не оставляла выбора таким девушкам, как Люба. Хранить кровь про запас больница не имела возможности, ведь в леднике температура на минусе не держалась, холодильников в сельской местности еще, как говорится, и в помине не было. Министерство выдвигало требования, чтобы при каждой больнице были резервные доноры. А где их брать? Так вот же в общежитии больницы, где живут молодые медсестры!
Правда, для плановых операций с прогнозированной кровопотерей практиковалась доставка донорской крови санитарной авиацией из Николаева. Но с той доставкой было много хлопот. К вертолету, который базировался в Сливино, кровь везли с областной больницы, расположенной на другом конце города. На посадочной площадке на адамовской горе его должен был ждать больничный транспорт — тележка, запряженная списанной военкоматом лошадью. Времени проходило не меньше, чем было бы везти кровь автомобилем из Николаева в Тилигуло-Березанку. Так что обходились местными резервами.
Однажды на больничный двор пригремел танк! Тогда весь поселок поднялся на ноги! А было так: с широколановского полигона ребята прикатили танком в село Комиссаровку за винцом. А тут у одной из колхозных доярок начались роды. Кроме залетного танка, в селе никакого транспорта не оказалось. Водитель-танкист рискнул без разрешения командира двинуть боевой техникой в райцентр. За то, что доставил беременную женщину в роддом, ему даже самоволку простили, еще и благодарность объявили.
В этом случае женщину тоже спасла порция донорской крови медсестры Любови Чапчай. Родилась, кстати, двойня.
И все как-то случались в жизни Любови Софроновны подобные экстраординарные ситуации. Например, зимой 1966 года в Одесском порту пришвартовалась китобойная флотилия «Слава». Несмотря на метель, из Николаева встречать своих моряков двинулась целая делегация отдельным автобусом. На трассе в Красном, где еще не было моста, автобус застрял в снегу. Дети начали замерзать. В два часа ночи в больницу по пояс в снегу добрели несколько мужчин с тревожным сообщением.
По просьбе больницы райком партии организовал два трактора, которые притянули автобус сквозь снежные заносы в больницу. Ситуация была очень сложная. Один ребенок умер от переохлаждения. Остальных спасали экстренными мерами, в том числе и теплой кровью Любови Софроновны. Прямым переливанием она давала кровь сразу двум мальчикам.
Через много лет к своей спасительнице явился один из них: «Я — тот самый замерзший мальчик…» — и протянул букет цветов. А родители другого спасенного парнишки просили Любовь Софроновну стать его крестной матерью.
За 30 лет эта женщина сдала 25 литров крови для спасения людей. Получила за это 47 гривен добавки к пенсии. Но ни о чем не жалела. Донорство — это, наверное, тоже диагноз. Как и милосердие, жертвенность, самоотречение.